Елена Артамонова - Царство ожившей мумии [Litres]

Профессор здорово смахивал на погруженного в свои мысли лунатика, а его отрешенный взгляд скользил поверх головы Аннушки.

– Я, пожалуй, пойду.

– Нет! – Иван Дмитриевич встрепенулся, поднял вверх палец, словно к чему-то прислушиваясь. – Постойте. Мне кажется, он хочет посмотреть на вас.

– Меня ждут, – напуганная произошедшей с ученым переменой, Аннушка шагнула к выходу, но он, с силой сжав ее запястье, поволок девочку к столу.

– Смотрите!

Так и не отпустив девочку, Иван Дмитриевич неловко, одной рукой начал сдвигать крышку гроба. Прозрачные глаза Аннушки округлились от ужаса. Она, не мигая, следила за действиями профессора. Инстинкт подсказывал ей, что сейчас произойдет нечто непоправимое…

Солнце слепило глаза. Аннушка стояла возле белой палатки, с озадаченным видом озираясь по сторонам. Похоже, у нее случился очередной провал памяти – яма, в которую рухнули связанные с мумией воспоминания. «А может быть, дело не в мумии, не в проклятии египетской гробницы? – внезапно подумала Аннушка. – Что, если все дело во мне? Мое сознание нарушено, оттого все вокруг кажется чужим и странным. Я просто схожу с ума…»

Солнце медленно сползало к горизонту, собираясь окунуться в спокойную синь моря. К вечеру жара начала спадать. Бродившие неведомо где археологи потихоньку собирались на территории лагеря, переговаривались между собой, смеялись. Спокойная размеренная жизнь текла лениво и неспешно, и только чувствовавшая себя совершенно разбитой Аннушка не принимала в ней участия. Ко всем прочим бедам, вроде безумия и амнезии, она обгорела на солнце и теперь тихонько лежала в палатке, смотря в стену и предаваясь отчаянью.

– Ты что, спать собралась? – удивилась заглянувшая в палатку Ксения. – А ребята хотят посумерничать у костра. Сегодня вечер клевый. Инга Федоровна гитару взяла. Никогда не слышала, как она поет?

– Нет. Я себе спину сожгла.

– Я же говорила! Ты сегодня явно перезагорала.

– Просто у меня полоса невезения – неприятности липнут, как тополиный пух к бархатной юбке.

– Хорошо сказано! Хочешь, я тебе спину помажу? У меня есть хорошая мазь от ожогов.

– Если не трудно.

– Какие проблемы!

Сев возле лежавшей на животе Аннушки, Ксения начала ловко и аккуратно наносить мазь на ее покрасневшую спину:

– К утру будет легче. На личном опыте проверено. Почему ты не с нами, Аннушка?

– Что? – Мазь приятно холодила кожу, хотелось расслабиться и отключиться, чтобы, проснувшись завтра, больше не вспоминать об этом неудачном дне. – Ты о посиделках у костра? Видишь, у меня уважительная причина, мне даже можно выдать бюллетень.

– Я прошла через пустыню, и Алик Чижов прошел. Синухет призвал нас к себе, и теперь мы служим ему. А ты не откликнулась на его зов. Дважды он звал тебя, и дважды ты отказалась. Это очень скверно. Такое непослушание не может остаться без последствий.

Аннушка, стряхнув дремоту, хотела повернуться, чтобы посмотреть в лицо болтавшей несуразицу Ксении, но не смогла – ладонь девчонки с силой давила ей на спину.

– Отпусти, Ксения. Ты что, задумала заняться мануальной терапией?

– Господин велел успокоить тебя.

У Аннушки оказалась недурная реакция, а потому она сумела увернуться, когда фонарь, зажатый в руке Ксении, опустился прямехонько на подушку возле самого ее виска. Девочка скатилась на пол, на четвереньках поползла к выходу. Тесная палатка явно не предназначалась для активных действий, но Ксения не собиралась останавливаться на достигнутом и снова бросилась к Аннушке. Девчонки сцепились между собой, как кошки, молча и яростно пинаясь, царапаясь и даже пытаясь укусить одна другую. Силы были примерно равны, а потому безобразная девчоночья драка грозила затянуться надолго.

– Что тебе надо?!

– Почему ты не с нами?

– Отстань от меня!

Возможно, Ксения была несколько сильнее Аннушки, но дралась она как-то вяло, без энтузиазма, а потому в конце концов оказалась загнанной в угол шатавшейся из стороны в сторону палатки.

– Ты – чокнутая! – пробормотала Аннушка, хлюпнув носом. – Ищи себе другую соседку!

– Нет, я в порядке, – неожиданно разревелась Ксения. – В смысле, я понимаю, что делаю… И действительно хотела ударить тебя, чтобы ты отрубилась.

– Милое признание.

– Пойми, Аннушка, это приказ, его нельзя ослушаться. Те, кто прошли через пустыню, душой и телом принадлежат Черному Колдуну. Мы его рабы. Я понимаю, что это ужасно, что все мы обречены, но уже ничего нельзя изменить! Синухет приказал оглушить тебя, а потом связать и оставить так до утра.

– Знаешь, мне очень трудно не считать тебя сумасшедшей, – Аннушка подалась назад, стараясь держать под контролем все действия Ксении, но уходить не спешила. – О какой пустыне идет речь?

– Разве ты не помнишь?!

На мгновение перед Аннушкой возникло бескрайнее море раскаленного песка, уродливая, поднявшаяся до небес фигура в черном плаще. Видение растаяло так же неожиданно, как возникло…

– Постой-ка, этот, как его… короче, Черный Колдун – он лежит в гробу?

– Да, но он жив. Синухет подчиняет себе всех, на кого упал его взгляд. Так случилось со всеми, кроме тебя.

– Ясненько. И что ты намерена делать теперь?

– Не знаю, – девочка захныкала вновь. – Он меня накажет. Слушай, Аннушка, это, конечно, глупо, но может, ты позволишь себя связать?

– Это слишком глупо, Ксения. И не смей ходить за мной! Иначе получишь по полной программе.

Трудно сказать, насколько весомо прозвучали слова Аннушки, однако Ксения не пыталась преследовать ее. Похоже, девчонке самой не очень-то хотелось исполнять приказы таинственного Синухета. Выйдя из палатки, Аннушка задумалась, а потом решила рассказать обо всем Инге Федоровне.

Вечер и в самом деле оказался восхитительным. Запах моря и хвои бодрил, разгоняя хандру, великолепный закат над морем был достоин кисти художника, все располагало к прогулкам и отдыху. Но Аннушка не позволяла себе расслабиться, зная, что такое спокойствие обманчиво. Те, кто нарушил покой древнего захоронения, должны жестоко поплатиться за свою дерзость. Сами того не желая, археологи пробудили спавшее тысячелетиями зло, и теперь их жизни оказались под угрозой.

Аннушка подумала, что идет по следу, как служебная собака. На самом деле она просто унюхала легкий дымок и теперь двигалась в том направлении. Вскоре стали слышны голоса и негромкие гитарные переборы. Костерок, возле которого собрались почти все члены археологической экспедиции, находился шагах в ста от лагеря на небольшой живописной полянке. Аннушка хотела сразу сообщить о странном поведении Ксении Инге Федоровне, но в последний момент ее насторожили доносившиеся с поляны звуки. Молодая учительница истории действительно здорово играла на гитаре, но мелодия, слетавшая со струн, была чуждой, непривычной для слуха. В ней угадывалось что-то очень древнее, тоскливое, от нее одновременно хотелось плакать и танцевать, она завораживала и сводила с ума. Встревоженная таким музицированием, Аннушка ничем не выдала своего присутствия, тихонько подкралась к поляне, выглянула из-за кустов.